Кеннинг, как мы уже говорили, — разновидность метафоры. Характерен этот приём для всей древнегерманской эпической поэзии и заключается в замене существительного на конструкцию, построенную на внутренней этнокультурной логике. Звучит сложно только со стороны, на примере все становится ясно как божий день: «морской конь» — корабль, «пламя моря» — золото, «ограбитель корованов» — Номад<ref>Да, это тоже, если хотите, кеннинг!</ref>. Большинство кеннингов, однако, основаны на мифологических связях (та самая этнокультурная логика), и для слышащего песнь скандинава эпохи викингов подобная конструкция с одной стороны понятна, с другой же являет собой пример изящества стихосложения и словопользования. Пример: «сын Одина» — сразу понятно, что это Тор, «отец Магни» — уже сложнее, но всё же опять Тор. Далее: в скальдической поэзии (то есть авторской, в отличие от эддической) возможны куда более замысловатые конструкции. Возьмём зубодробительный пример, приведённый уже упомянутым Стеблиным-Каменским: «тот, кто притупляет голод чайки звоном блеска зверя Хейти». На деле это один из кеннингов ''воина'' — он же «ясень сраженья» и вообще один из наиболее употребляемых «персонажей». Разберём: Хейти в данном случае — морской конунг<ref>Скандинавский верховный правитель.</ref>, зверь Хейти — корабль, «блеск корабля», вероятнее всего, — щит,<ref>Скандинавы украшали свои ладьи щитами, что можно видеть на многочисленным картинах (например, «Заморские гости» Рериха, приведенная в этой статье)</ref> «звон щита» = битва, «чайка битвы» есть ворон (кружит, как чайки над полем брани, в ожидании добычи), ну а «тот, кто притупляет голод ворона» — как несложно догадаться, воин. Таким витиеватым образом связываются одной нитью легендарный конунг и простой воин. Но ведь впечатляет, не правда ли?
Многие кеннинги ко времени жизни Снорри уже успели стать классическими, и знать их обязан был каждый скальд. В «Видении Гюльви» Высокий (он же Один) спрашивает Ганлери (Гюльви, «конунга той земли, что зовётся ныне Швецией»): «Какие ты знаешь кеннинги моря?» И тот выдаёт набор из 10-12 кеннингов, уже устоявшихся. Напрашивается вывод, что Эдда наполнена устоявшимися выражениями и готовыми клише.
Кеннинг — явление архаичное, во многом похожее на загадки устного народного творчества. Также следует понимать, что древний человек верил в магическую связь слов и вещей, а потому старался не произносить вслух те слова, которые именуют напрямую способное воплотиться и принести любой вред или даже несчастье. Таким образом мы можем сделать вывод, что кеннинги свидетельствуют об очень древнем, безусловно языческом времени возникновения песен Эдды. Об особенностях речи первобытного человека и магических связях слов отсылаем вас к фундаментальным (немного устаревшим, но содержащим массу фактологического материала) трудам А. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», Фрейзера «Золотая ветвь» и Тайлора «Первобытная культура». Все эти книги издавались на русском языке, и найти их при желании несложно.
